В научном тексте автор персонифицирован. Личное «я» доминирует и в философских рассуждениях Н.А. Бердяева, например в книге «Самопознание». При несобственно-авторской речи автор перевоплощается в рассказчика. Таким образом, субъект речи (он же автор текста) оказывается не только необозначенным текстуально, но и сознательно отодвинутым в сторону, завуалированным.

Выбор форм зависит от общих характеристик текста, назначения и функции. Тексты официально-деловые, инструктивные обычно ориентируются на безличностное представление авторства. Учет именно такой модальной организации текста дает возможность выявить в тексте категорию «фактор субъекта речи». Такая явная направленность на активную деятельность читателя сама по себе делает второстепенным вопрос о конкретном авторстве текста.

В частности, указание на авторство в научном тексте может приобрести особый характер, когда автор пишет о себе как о третьем лице. Это тоже особый прием отстранения от своего текста. Однако авторское «я» может быть активно и представлено прямо, особенно это свойственно полемическим рассуждениям, где автор резко выражает свою причастность к сообщаемому.

Такое «мы» в какой-то мере обобщенно. Дело в том, что я стремлюсь зафиксировать не содержание значения, но лишь способность выстраивать это значение, причем утверждаю, что эта способность может быть выражена логически.

Субъектом речи в художественном тексте может выступать сам автор, рассказчик, которому автор передает свои полномочия, наконец, различные персонажи. Повествование в художественном тексте часто бывает стилизованным – под речь сказителя, рассказчика.

В своих произведениях И.С. Тургенев часто использует в качестве субъекта повествования образ рассказчика, но такого, который «равен автору»

В этом произведении находим довольно сложное переплетение собственно речи автора, речи рассказчика и речи персонажа Андрея Соколова, который ведет рассказ о своей судьбе. Итак, рассказчик взглянул «сбоку», а автор помог нам, читателям, увидеть эти глаза в упор. Так состоялась двойная встреча: автора с читателем и рассказчика с Андреем Соколовым.

Солнце село, но в лесу еще светло (Ермолай и Мельничиха)

Легко, непринужденно сменяется субъект повествования в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина. Собственно-авторская речь, без указания наконкретного субъекта, смещается авторскими обобщениями типа «Мы все учились понемногу, Чему-нибудь и как-нибудь». И далее сам автор включается в разговор как действующее лицо: «Всего, что знал еще Евгений, Пересказать мне недосуг».

Непосредственное авторское «я» часто встречается в философских сочинениях

Эти формы могут быть личностными (когда субъект речи обозначен непосредственно, персонифицирован), безличностными, личностно-безличностными. Такая тональность связана с передачей значений необходимости, возможности, воздействия на читателя.

Нам представляется важным отметить…; Подводя итоги, следует указать…; Необходимо вернуться к вопросу о…; и т.п. В данной статье автор не ставит задачи решить все проблемы жанра (это невозможно), скорее всего, намерен рассмотреть лишь некоторые вопросы. Я начинал ее в тюрьме, носившей название политического изолятора. И каждый день я ожидал, что рукопись будет отобрана и уничтожена, как была уничтожена моя предыдущая работа, отнявшая десять лет жизни и приведшая меня в политический изолятор.

Автор словно включает в него и читателя, рассчитывая на единомыслие. Именно эта особенность официально-делового текста, как и в большинстве случаев научного, создает особую текстовую тональность модальности. Интересно отметить разницу в употреблении стандартных речевых формул типа «следует отметить», «необходимо принять во внимание» и подобных в научном тексте и деловом. Вопрос о соотношении между способом выражения этой способности и выражениям фиксированного значения будет нас интересовать в будущем.